Опубликовано:
Мурашов А. Б. Современное образование: поиск нового образа. //Современные проблемы молодежи, образования и науки: Сборник статей молодых ученых. — Томск, 2000.- с.47-50.
Мурашов А. Б. Современное образование: поиск нового образа. //Образовательный опыт — опыт диалога. Хрестоматийное пособие для рабочих групп проекта «Открытые образовательные пространства — управление и проектирование». — Томск, 2001. — с.114-117.
©: А. Б. Мурашов, 2000
СОВРЕМЕННОЕ ОБРАЗОВАНИЕ: ПОИСК НОВОГО ОБРАЗА
В последние несколько лет в выступлениях и публикациях российских философов, социологов, психологов и педагогов, а также — ученых, писателей, политиков и других представителей отечественной интеллигенции совершенно особую актуальность обнаруживает проблема образования. Вряд ли это можно счесть простой случайностью или новой интеллектуальной модой: скорее за этим стоят некие новые тенденции общемирового цивилизационного процесса. При этом особое внимание в любых дискуссиях на тему образования уделяется как довольно жесткой критической оценке классических образовательных парадигм, концепций, моделей, институтов, так и поиску их новых образов, более адекватных современной культурной ситуации.
Известная нам традиционная модель образования практически всегда представляет собой простую трансляцию культуры, притом, как правило — некоторой моно-культуры, господствующей в данном обществе и государстве в определенное время. Основным смыслом такого образования обычно является обучение, понимаемое как простое усвоение учащимися некоторой суммы накопленных человечеством в различных областях, и, в значительной степени — разрозненных знаний, с целью подготовки специалиста, готового включиться в существующие социально-экономические институты и комплексы. При этом полагается возможным и достаточным простое перенесение в сознание «образующихся» специально выделенного и соответствующим образом обработанного культурного материала, причем все это разнообразие и обширность, в лучшем случае, являются лишь малозначительным фоном в подготовке «профессионала». Конечно, в таком образовании=обучению человек не только не является субъектом образовательного процесса, но и вообще отсутствует как персона, личность; он здесь всего лишь объект обучения.
Как известно, вполне адекватны этим принципиальным установкам и традиционные формы образовательной деятельности: урок, вопрос, ответ; лекция, задание, семинар. В этой связи оно авторитарно и тоталитарно как по содержанию, так и по форме, причем авторитарность содержания образования является ключевым моментом, предопределяющим и все остальное в образовательных системах и комплексах. В нем нет никакой установки на личностное самоопределение, поиск образов себя, своих образов мысли и чувства, своей жизни в этом мире. Иначе говоря, такое образование=обучению вообще не является образованием в собственном смысле этого слова, понимаемом как процесс становления человека.
Современная культурная ситуация решительно требует существенного пересмотра традиционных образовательных парадигм, которые сегодня оказываются уже несостоятельными в смысле обеспечения развития любого цивилизованного общества. Еще в начале XX века Ф. Ницше, З. Фрейдом, О. Шпенглером и целым рядом других выдающихся мыслителей со всей определенностью были заявлены исключительная враждебность европейской культуры человеку и неизбежность ее сокрушительного краха, что позднее было исчерпывающе подтверждено многими событиями этого столетия. В настоящее время мы можем наблюдать нарастающий крах вообще любой тоталитарности и авторитаризма во всех сферах человеческой деятельности, особенно отчетливо проявившийся в последнее десятилетие на так называемом советском и пост-советском пространстве.
Этот процесс, конечно, не мог не затронуть и такую определяющую сферу жизни общества, как образование, сделав его привычные содержание и формы неприемлемыми. Уже сейчас мир в целом становится многополярным и поликультурным, а ведущими тенденциями современного образования являются его гуманизация и гуманитаризация, диалогизм и проектность. В этой связи уже есть и понимание того, что образование и обучение — очень разные вещи, и что образование не должно быть просто трансляцией. Однако, сегодня меняются образовательные методологии и технологии, даже содержание образовательных программ и учебных планов, но не сама сущность образования, которая пока остается совершенно неизменной, поскольку все еще не произошло главной ментальной перемены в этом контексте. По-прежнему отсутствует понимание того, что образование не должно просто транслировать культуру, и тем более — какую-то бы ни было моно-культуру. Трансляция же культуры, обнаружившей свою враждебность, репрессивность по отношению к человеку, культуры, терпящей крах, вообще вряд ли может быть признана разумной. А это значит, что должны измениться смыслы, цели и ценности образования.
В этой связи, прежде всего необходимо говорить о смене парадигмы «образование=обучение» парадигмой «образование=становление», имея ввиду становление человека, его духовности, самостности, его самосозидание, самоформирование, самооформление в личность, персону. Образование должно служить прогрессивному развитию человека, общества и цивилизации в целом, — во всех смыслах. поскольку мы говорим о том, что образование должно перестать быть трансляцией культуры и призвано скорее научить человека найти свое место, свою нишу в культуре, оформить свое суб-культурное пространство, в новом образовании совершенно иной статус и значение должна обрести философия. Именно философия как то, что работает не с, а над культурными смыслами и является мета-культурным феноменом, может стать главным рефлексивным инструментом в этой образовательной деятельности субъекта. служение Духу и подлинной духовности не как религии и культуре, а как Поиску и Прогрессу, дерзание Духа — вот задачи, действительно достойные образования! Именно образованный человек может стать любым специалистом высокого уровня, и поэтому обновленное образование необходимо рассматривать как самую эффективную в стратегическом плане инвестиционную сферу и для отдельной личности, и для любого государства.
Конечно, подобное изменение самой сущности образования неминуемо влечет за собой и адекватное изменение применяемых форм образовательной деятельности и типов образовательных пространств. Когда образование перестает быть простой трансляцией культуры и определенного набора профессиональных знаний, умений и навыков, тогда любой учебный предмет или дисциплина в рамках образовательного процесса уже не могут являться его целью, равно как и какая-либо форма образовательной деятельности. Они, в этих условиях, безусловно, должны обрести для субъекта образовательного процесса статус инструмента смыслопорождения и самооформления — как человека и личности, специалиста и профессионала. Все это выдвигает на первый план вопрос о необходимости существенного пересмотра, переоценки некоторых привычных для традиционного образования идеалов и норм, в том числе и из ряда так называемых общечеловеческих ценностей. Во всяком случае, многие из них должны быть заново интерпретированы и адаптированы к изменившимся параметрам реальности. И в первую очередь речь здесь идет о некоторых стереотипах — как старого, так и нового образования.
Так, широко известен, а в ряде стран (в том числе и в России) возведен в ранг Закона тезис о гуманистическом характере образования — как по содержанию, так и по способам реализации образовательных практик. «Человек и его интересы превыше всего, он всегда есть цель и никогда не должен являться средством в любой деятельности, любое насилие над человеческой личностью недопустимо». Этот стандартный для действующих ныне реформаторов образования набор красивых установок стал у нас правилом хорошего педагогического тона и мерилом степени выраженности прогрессивности и инновационности. Но новое образование предполагает значительную меру индивидуализма и персонализма в каждом «образующемся» субъекте, чего совершенно невозможно добиться без предварительного отчуждения, выделения Себя из среды, массы, толпы. А сознание людей осталось прежним — соборным, коллективным, причем вовсе не из-за коллективистского коммунистического прошлого, а по причинам, имеющим гораздо более глубокие и значительные исторические корни. Новое образование должно стать экзистенциальным по форме и содержанию, что неминуемо предполагает изрядную долю душевной боли и духовных терзаний, а традиционный гуманизм требует: «не навреди!=не задень!» А можно ли не задеть, когда ставится задача создать такое пространство, в котором «образующийся» экзистенциально обнажится для себя, когда для сознания обнажается Мир, когда и с Себя, и с Мира срываются фальшивые покровы и маски? Конечно, это и больно, и неприятно, но эта боль — мощнейший ресурс для роста и развития. Кроме того, ведь еще есть и существенная разница между насилием и усилием, без которого вообще невозможны какие-либо душевные и духовные движения, и, соответственно — новое образование, ориентированное на развитие.
Следует обратить внимание и на ряд других традиционных ценностей образования, также нуждающихся в рефлексивной проблематизации и критическом переосмыслении. Сегодня все чаще к уже известным обозначенным здесь установкам добавляются требования о необходимости в планировании и организации образования исходить из запроса-заказа самих участников образовательного процесса. Требование, конечно, благое, но вряд ли разумное, ибо человек, только приступающий к самообразованию, самостроительству, самооформлению — в прямом смысле этих слов, вряд ли способен четко сформулировать и спроектировать траекторию своего образовательного движения: ему еще и цели-то этого движения не ясны, куда уж говорить о средствах их достижения.
Еще одна проблема традиционного образования, требующая безусловного разрешения в образовании новом, это его массовость, при которой весь образовательный процесс в целом ориентирован на «среднего» ученика и студента. Если планка образовательных стандартов поднимается, этот средний выпадает из процесса, но, в то же время, на этом среднем уровне не может учиться сильный и талантливый. Так мы снова делаем образование регрессивным, поскольку человечество, как известно, всегда развивалось не в целом, а посредством лучших своих представителей.
В этой связи, в новой образовательной парадигме должно измениться и содержание понятия гуманизм. Под подлинным гуманизмом теперь следует понимать лишь то, что в действительности служит развитию человека и целям прогресса, все же, что связано лишь с заботой о том, чтобы «не задеть»! — есть гуманизм фальшивый, за которым прячется избегание экзистенциальной ответственности образующим педагогом.